Человек, которого нет

Есть такой распространенный в мировом кинематографе сюжет. Герой живет, работает, обзаводится друзьями и связями, и в один «прекрасный» момент ему вдруг говорят, что он не тот, за кого себя выдает. У героя возникает необходимость доказать, что он прав, что он «тот», и ему кажется, что сделать это проще простого. Он приезжает на работу, но прежних сотрудников нет, более того, ему сообщают, что такой организации никогда не существовало. Он заходит в гости к другу, но вместо друга его встречает какая-то престарелая бабуля, которая якобы живет здесь с рождения. А родная жена заявляет, что первый раз его видит… Невольно именно такой сюжет всплыл у меня в памяти, когда я задумался о судьбе этого человека.

БОЙ ВНЕ РИНГА

Леонида Ивановича Шевеля, человека удивительной и сложной судьбы, знают не только простые жители Вологды, но и многие вологодские чиновники и депутаты. Тренер-преподаватель высшей категории, многие годы вплоть до самого последнего времени он проработал тренером по боксу в детско-юношеском центре «Лидер» в Вологде, воспитав много известных боксеров (сам он в армейской молодости – чемпион по боксу г. Тарту, Эстония, неоднократный чемпион Вологодской области). О ребятах всегда заботился по-отечески.

Я пришел к нему с «крепышкой» – младшей дочкой Маринкой. Сейчас ей 19. Сильная, взрывная, расчетливая… Занималась года три в боксерских клубах, не все ее устраивало, тренеры не нравились. Да, все-таки девушки редкость в этом виде спорта…

-Леонид Иванович, хочет у вас заниматься, забирайте на перевоспитание, а то ведь вместо груши меня использует, – слезно просил я. – Еще подтрунивает над отцом: «Папа, ты ведь мужик, мужики не сдаются».

Леонид Иванович, которому недавно стукнуло 76, меня расстроил.

Да, у него хватает сил и энергии. Но администрация Вологды недавно отобрала у него помещение спортивного клуба, передав его под столовую «Мясоагропрома». Новая директриса центра «Лидер» госпожа Вертугина менторскими тоном «объяснила» Леониду Ивановичу, что для них это важнее. Так десятки его воспитанников остались один на один с улицей.

Мы сидели у Леонида Ивановича в его квартире на дальней окраине Вологды, под Лостой. Раздался звонок в дверь.

-Извини, наверное, это мои ребята. Не забывают, даже подкармливают порой.

Краем глаз я увидел высокого парня комплекции Шварценеггера. Они о чем-то говорили, а потом Леонид Иванович сказал парню напоследок: «Никогда не злись на людей несмотря ни на что. Мы спортсмены, а спортсмен должен быть выдержанным… Мы должны быть выше…»

Леонид Иванович и по сей день бьется за справедливость, за восстановление клуба. Вот только бой с примитивными последышами дикого капитализма оказался тяжелее боя в ринге.

РАССЕКРЕЧЕНО ФСБ

Детство Леонида Ивановича прошло на территории оккупированной немцами Украины. Родной отец Иван Яковлевич Шевель воевал на фронте командиром роты, принимал участие в сражении на Курской дуге. Когда началось продвижение немецких войск на восток, ближайшее окружение посоветовало матери Леонида Галине Фроловне эвакуироваться: ее бывший муж и отец – коммунисты, коммунистов и евреев фашисты расстреливают, не щадят и их окружение.

В 42-м мать приняла решение вернуться на родину в село Орловка Ямпольского района Сумской области. Очень переживала за сохранность своего дома. Да еще слухи прошли, что немцев скоро прогонят. Но дома ее ждал сюрприз: там жил немецкий полицай А.Н. Базлеев.

Рядом, в нескольких километрах, в районном центре Ямполь располагались немецкие продовольственные склады. Это были особо охраняемые объекты. За любую утечку информации следовали жестокие расправы. Особенно свирепствовали бендеровцы – они живьем садили на кол провинившихся детей и подростков. Даже немцы поражались их жестокости. Село Орловка прославилось еще тем, что здесь немцы беспощадно расстреливали местных жителей за малейшее подозрение в связи с партизанами.

В лесах Сумской области действовал партизанский отряд под командованием легендарного С.А. Ковпака и партизанский отряд «За Родину» под командованием Красняка и Гнибеды. Там скрывались и беженцы, в основном еврейской национальности – ведь они подлежали полному уничтожению немецкими фашистами.

Мать Лени Галина Фроловна была медсестрой и однажды перевязала обратившегося к ней раненого партизана. Об этом стало известно немцам, ее увезли вместе с маленьким Леней в гестапо. Везли на санях. Ее ждал расстрел, но за мать вступился полицай А.Н. Базлеев, который вскоре стал отчимом маленького Лени (он помнит их венчание в церкви).

А.Н. Базлеев, служивший в охране немецких складов, как полицай, в действительности был советским разведчиком (Справка УФСБ России по Вологодской области №88/10/4-Ш-163,20.04.2015 г.) Информацию о состоянии и охране складов он, в частности, передавал с помощью пасынка, используя его в качестве связного. Зашивал пятилетнему пацану записку в каблук башмаков и посылал в соседний хутор за четыре километра, где Леню угощали конфетками. Ходить только велел не по дороге, а пробираться камышами. Так продолжалось с 1942 по 1943 год. Во многом эта информация помогла партизанам впоследствии отбить продсклады. Тем самым были спасены от голодной смерти как сами партизаны, так и скрывавшиеся в лесах от фашистов мирные граждане. Связь с партизанами прервалась в 1943 г. В августе отчим выехал в с. Воробьевка (Черниговская обл.), где ему было поручено при отступлении немцев увести население села в лес в назначенное место.

-Конечно, он не имел права использовать ребенка в таком рискованном деле, – вспоминает Леонид Иванович. – Но у него не было другого выхода. За ним наблюдали, и ему фактически невозможно было передавать информацию для партизан. Он нашел выход. Я думаю, и женился-то он на моей матери из-за этого. А то, что ребенок является связным – и в голову никому не могло прийти. Мы спасли очень многих, особенно евреев, скрывавшихся от уничтожения в лесах. Евреи должны быть нам благодарны… Тогда, на Украине, я испытал огромный стресс…

Вскоре Галина Фроловна с маленьким Леней оказалась в Вологодской области. За заслуги перед Родиной в 1980 году правительство наградило отчима Леонида А.Н. Базлеева, также переехавшего в Вологду, местом под гараж на улице Добролюбова и легковым автомобилем «Нива» – в то время в отличие от наших дней личный легковой автомобиль считался предметом роскоши.

Недавно все эти факты по истечении срока давности были рассекречены ФСБ Российской Федерации. Так что Л.И. Шевель – не «ребенок войны». Правильнее было бы сказать – «ребенок – участник войны». То, что некоторые его «доброжелатели» считали выдумкой Леонида Ивановича, сейчас документально подтверждено, с чем я его от души поздравляю.

-Знаешь, – сказал мне Леонид Иванович, завершая разговор об этом этапе своей жизни, – да, перед властью мой отчим, конечно, герой. Рисковал, очень рисковал. Но он меня недолюбливал, очень жестоко со мной обращался. Однажды он вспылил и чуть не зарезал нас с матерью. Я думаю, и к ранней смерти моей матери он приложил руку. Когда я стал постарше, у меня была встреча с работником КГБ в Эстонии. Он знал отчима. И он сказал: «Твой отчим был страшным человеком».

Что я могу сказать, как автор этого материала и внимательный слушатель Л.И. Шевеля? Да, восприятие ребенка непосредственнее и чище, чем у любого взрослого. Наверное, так это и было. И представьте, какими качествами должен был обладать человек, являющийся полицейским оккупационных немецко-фашистских войск и одновременно советским разведчиком? Это предмет художественно-психологического исследования философа и мыслителя уровня Достоевского. Увы, это не предмет моей статьи. А с точки зрения истории эти люди выполнили свою задачу. И рассекреченные документы скупо повествуют об этом.

***

К сожаленью, детства он так и не увидел. В школе его считали сыном полицая, и потому он был там изгоем. Отчима осудили за какие-то махинации, мать трагически погибла. Был период, когда десятилетний пацан, оставшись один, полгода перебивался, живя у разных, сжалившихся над ним людей (в детский дом даже не определили!)

Годы юности не принесли удачи. Более того, служба в армии оказалась крайне опасной – ядерное оружие, Карибский кризис, облучение, обстановка секретности. Да такой, что до сих пор не удается распутать этот клубок. Об этом – рассказ впереди. Может быть, тоже не настал еще срок, чтоб эти события стали достоянием гласности. А может быть, дело в чиновничьей глухоте и равнодушии.

«ДРОПШОТ» и «КУЗЬКИНА МАТЬ»

Стоящий на площадке самолет, вчера еще белоснежный и глянцевый, выкрашенный специальной японской антирадиционной краской, к вечеру следующего дня выглядел так, как будто вернулся из ада: закопченный, облезлый и старый (швы оплавлены, заклепки местами повылезали из корпуса аж на сантиметр). На аэродром никого не допускали. Весь полк отправили в отпуск (а ведь летом обычно экипажи никогда не отправляли в отпуска, так как это время использовалось для налета часов). Было ясно, что самолет побывал в «зоне». В то утро к Л.И. Шевелю в столовой подошел офицер и приказал: «Помоги радисту парашюты с самолета достать». На аэродром его привезли на автобусе. Радист еле держался на ногах от изнеможения.

30 октября 1961 года на полигоне Новой Земли была взорвана водородная «кузькина мать» или «царь-бомба» (АН602). Крупнейшая бомба в истории человечества, ее мощность составила 57 мегатонн (57 миллионов тонн тротилового эквивалента). Планета содрогнулась, взрывная волна обошла земной шар 3 раза. Мощность взрыва в 10 раз превысила суммарную мощность всех взрывчатых веществ, использованных во второй мировой войне. Бомбу доставил «ТУ-16», сбросив ее на парашюте. Радист рассказывал сослуживцам, что они чуть не сгорели заживо, самолет закувыркался. Лишь на четырех тысячах метров им удалось выровнять машину и начать уходить от эпицентра взрыва. Только тогда они увидели пять сопровождавших их бомбардировщиков.

Это был прохладительный душ на горячие головы англо-саксонских «ястребов» и предупреждение им о том, что СССР имеет неслыханное в истории оружие возмездия. Бомба, будь она взорвана в океане у берегов Северной Америки, создала бы гигантскую волну (см. ниже план «Волна») и смыла США с лица земли (а средства доставки в виде тяжелых бомбардировщиков были созданы).

Взрыв отнюдь не являлся прихотью Хрущова. Еще в 1949 году был утвержден один из самых известных планов военной агрессии против СССР под названием «Дропшот» (укороченный удар в теннисе). На Советский Союз Штаты совместно с Великобританией планировали сбросить 300 атомных бомб и 250 тысяч тонн обыкновенных. Бомбардировке должны быть подвергнуты десятки крупнейших городов Союза. Причем, страна была реально беззащитна перед таким ударом, так как американские самолеты могли летать на высотах, недоступных для ПВО. Территория побежденного и лежащего в руинах государства должна была быть оккупирована. Всего территория страны делилась на 4 части: Западная часть СССР, Украина-Кавказ, Урал — Западная Сибирь — Туркестан, Восточная Сибирь — Забайкалье — Приморье. Все эти зоны делились на 22 подзоны ответственности, в которых должны были разместиться оккупационные дивизии. По продуманности своих действий план превосходил «Барбароссу». Советская разведка была хорошо осведомлена об этих зверских планах Вашингтона и Лондона.

СМЕРТНИКИ

Тогда, с 1959 по 1962 годы Леонид Шевель, молодой и здоровый    мл. сержант, служил командиром огневых установок «летающей крепости» ТУ-4 на военном аэродроме в эстонском городе Тарту. В экипаже было четверо, дружные ребята. А «тушка» – копия американского «Б-29». «Американца» на Дальнем Востоке во время войны посадили русские истребители, самолет специалисты до винтика разобрали и скопировали.

Летали порой с дозаправкой по семнадцать часов кряду и днем и ночью. Напомним, что в 1962 году разразился так называемый Карибский кризис, и мир стоял на грани ядерной войны.

Спастись на «тушке» было бы невозможно, возникни нештатная ситуация, так как хвостовая часть фюзеляжа была похожа на ежика из-за антенн, что не позволяло выпрыгнуть с парашютом. Однажды кто-то из военнослужащих позавидовал их красивой летной форме. И Шевель услышал произнесенное им в спину в полголоса: «Да это ведь смертники». Да, они были смертники, и догадывались об этом, так как не имели возможности спастись в небе. Но официально их об этом никто не предупреждал. Более того, у стрелковой группы не было даже летных книжек, где фиксируются действия экипажа.

Молодые здоровые парни чувствовали себя почему-то постоянно плохо: слабость, рвота во время полета, хроническая усталость после. Их часто клали в лазареты, лечили японскими лекарствами. Но, что странно, медкомиссию проходить не заставляли.

Л.И. Шевелю в 1961 году дали премию Министерства обороны. Как-то на учениях Минобороны в районе поселка Мачулищи Минской области показали учебный фильм «Русский сувенир», в котором рассказывалось о том, как летать в грозу. (Не правда ли, любопытное название?) После просмотра экипажи реально отправили в грозовой полет…

Командирами их были герой Советского Союза, любимец Сталина полковник Агомиров и капитан Доморников, искуснейший летчик, пилот первого класса и великий педагог.

СТРАННОЕ ДЕЛО…

Запомнился Леониду Ивановичу один полет. Летели над селом Дягилево под Рязанью. На крыльях машины появился ледяной нарост. Самолет потерял скорость, снизился до высоты 200 метров и неминуемо должен был разбиться. Послышался голос командира: «Вырубай ограничители!..» И все озарил ярчайший неестественный свет. Кажется, Леонид и сознания не терял, и вдруг почувствовал, что словно душа его стремительно несется по какому-то цилиндрическому тоннелю с немыслимой скоростью, и вдруг приземляется он на тихом берегу речки, где прошло ранее детство. Кругом тишина, листочки, веточки, все настолько реалистичное, что до сих пор думает, что это не галлюцинация была – что он на самом деле проник сквозь «червоточину» и оказался в ином времени… Только какое-то ненастоящее все… Будто в кино… Пробыл он там часа три. Очнулся, когда самолет приземлялся в Тарту. Как такое могло быть, как падающий неуправляемый борт добрался до Тарту, никто не понимал. Весь экипаж, включая командира, был в полной «отключке». Тогда не существовало компьютеров, автоматических систем управления, управление могло осуществляться только вручную… Расскажи кому об этом – сочли бы их за сумасшедших. За шизофреников.

-Что случилось? – вопросом встретил их на аэродроме техник.

-Ничего, – мрачно ответил Шевель.

-А почему командир постарел?..

Больше ему никто ничего не сказал. Происшедшее так потрясло экипаж, что они три дня друг с другом не разговаривали. Даже в столовой общались при помощи жестов. Получалось, что некая высшая сила вытащил их с того света. Было просто страшно. Они сами себе не верили. А командир и впрямь в одночасье постарел…

О нештатных ситуациях в небе, которые невозможно объяснить с точки зрения логики, рассказывали многие летчики и космонавты, в том числе и знаменитая летчик-испытатель первого класса Марина Попович. Рассказывали, правда, выйдя на пенсию. Расскажи об этом во время службы – врачебная комиссия подвергла бы сомнению их психическое здоровье…

Что касается белоснежного красавца «ТУ», превратившегося в «черного лебедя», то один из сослуживцев Л. Шевеля Станислав Лукичев рассказывал, что он голыми руками подвешивал в бомболюк так называемое «изделие» – новейшую водородную бомбу каплевидной формы. Чистить обгоревшую, вернувшуюся с боевого задания огромную крылатую машину пришлось ефрейтору Геннадию Щукину, а Леонид Шевель, как уже упоминалось, доставал из нее парашюты. И это без каких-либо защитных костюмов! Внезапно Щукин почувствовал себя плохо и потерял сознание. В себя пришел только в военном госпитале. Врачи сказали, что он отравился парами растворителя (хотя до этого целый авиаполк покрасили – и ничего). Лечение заняло две недели, а после выписки его сразу комиссовали. Кстати, Л. Шевель в числе других сослуживцев принимал участие в разборке такого же обгоревшего лайнера, причем, горючие материалы тут же сжигались (казалось бы, зачем?) Вскоре его отправляют в госпиталь в Тарту, ставят диагноз «гайморит», признаки которого он даже не чувствовал (это заболевание лечится достаточно легко и быстро), и отправляют «на гражданку».

Военные, служившие в таких частях в разгар Карибского кризиса, спасли мир от катастрофы. Причем, не только их собственные жизни были подвергнуты смертельной опасности, а, что еще страшнее, жизни их потомков (последствия облучения передаются на генетическом уровне).

У Леонида Ивановича, как и у других однополчан, от которых он имел весточку, стало резко сдавать здоровье. В 1978 году ему предложили третью группу инвалидности. Но от нее отказался, гордость не позволяла. «Я – и инвалид? Нет, не бывать этому!» Но это еще полбеды. «Гайморит» и «отравление парами растворителя» сказались на здоровье детей и даже внуков. Оба сына Л. Шевеля были на инвалидности. Причем, старшему сыну долго не ставили никакого диагноза и соответственно не оказывали никакого лечения, пока не обнаружился рак в последней стадии, от которого он и умер. Долгожданная дочка Щукина родилась вся в кровоточащих ранах, которые не заживали долгие годы. Со второй – та же история. Не слишком ли много трагических совпадений?

Однажды Л.И. Шевель присутствовал на собрании вологодского землячества в Москве. Высокопоставленный ветеран КГБ, чувствовалось, весьма осведомленный, сказал ему: «Знаем мы эти экипажи. Никого давно уже нет в живых, погибли от лучевой болезни. Ваш последний остался…»

Многие годы Л. Шевель (как ранее и Г. Щукин, позднее трагически погибший) добивались того, чтобы им присвоили статус ветеранов подразделений особого риска. Доказывать свое право на звание ветерана подразделений особого риска оказалось почти невозможным. Сколько ни писал Леонид Иванович запросов в архивы и инстанции, ответ приходил один: подтверждений его словам нет, документов не найдено. Даже база данных военного ведомства страны о тех событиях оказалась пустой. Кроме того, не оказалось и личного дела бывшего сверхсрочника Шевеля в Вологодском городском военкомате, куда оно было направлено после демобилизации младшего сержанта.

Кстати, справки, полученные из разных архивов, противоречат друг другу, что уже наводит на определенные мысли. Например, в ответе Вологодского областного военкомата говорится, что в 1962 году испытаний ядерного оружия не проводилось, а в ответе Минобороны проведение испытаний подтверждается.

Между прочим, фамилии у Л. Шевеля в течение жизни тоже менялись. Сначала Шевель, потом Базлеев (по отчиму), в 1956 году его записали Шевелевым. Во время службы в армии, когда он летал на «тушке», вызвали в КГБ и сказали, что здесь он будет числиться как Чернов Леонид Александрович.

Вот мнение почетного профессора Вологодского государственного университета И.А. Подольного: «Согласно имеющимся в воспоминаниях участников испытаний ядерного оружия данным, часть лазаретов, изучавших воздействие облучения на личный состав войск, принадлежала не армии, а непосредственно к ведомству академика Курчатова. Такое решение было принято для независимого контроля за результатами испытаний. Вероятно, поэтому документов о лазарете №4291, где проходил лечение военный пенсионер Л.И. Шевель, не найдено в архивах МО РФ».

Как доказать свою правоту, если даже в справках из центрально­го архива Минобороны значи­лось, что воинские части, в кото­рых служили Шевель и Щукин, в испытаниях ядерного оружия участия не принимали? Правда, у Леонида Шевеля опять же в архивной справке сказано, что он в составе лётного экипажа при­нимал участие в плане «Волна». Но тут же следовала ремарка: «сведений о плане «Волна» в документах не имеется».

– Я не верю, что люди, с такой настойчивостью обращающиеся в инстанции столь высокого уров­ня и последовательно излагаю­щие те события, лгут, – проком­ментировал председатель областного комитета ветеранов подразделения особого риска Михаил Фалюта. Он, офицер во­енно-морского флота в отставке, на себе испытавший угрозу ради- ационного заражения, знает множество примеров «забыва­ния прошлого». И стал занимать­ся общественной ветеранской ра­ботой тоже совсем не случайно. Как-то, когда ещё служил на по­лярном Севере, обратилась к нему вдова механика субмари­ны, умершего от рака, «зарабо­танного» на службе. Двое сыно­вей, воспитывать надо. А пришла в военкомат, там отфутболили: мол, не полагается вам льгот ни­каких в связи со смертью мужа. Фалюта выяснил, что же всё-таки ей положено, решать вопрос при­шлось непосредственно через военкома. А полагались и ежеме­сячное пособие на детей, и на по­гребение супруга, и другие соци­альные льготы. «Мы не знали тогда, что положено и кто этим должен заниматься. А занимать­ся должны военкоматы. Но на практике каждый человек бьется в одиночку».

-Таких, как Шевель, которые не могут доказать, что они пострадали при испытаниях ядерного оружия, теперь осталось совсем немного, – расска­зывает Михаил Фалюта. -До сих пор, например, не отнесены к ве­теранам подразделений особого риска многие из тех, кто принимал участие в учениях «Щит Советс­кого Союза» (проходили в конце 50 – начале 60 годов прошлого столетия). Есть со­ответствующий закон, по нему к участникам «Щита» отнесены бывшие военнослужащие тех во­инских частей, которые входили в перечень министерства оборо­ны на первое января 2001 года. Но некоторые части сокращены, расформированы, и те, кто про­ходил службу в них, сейчас, на­ходясь на пенсии, ничего не по­лучают. Но самое интересное – мы даже не можем узнать, что это были за учения. В ответах из центрального военного архива сказано, что «Щит» – это учения министерства обороны. И всё. А с применением ядерного оружия или нет – ни слова. То же самое и по «Волне».

По словам Михаила Фалюты, на Вологодчине есть люди, слу­жившие в частях, которые дислоцировались в непосредственной близости oт испытательного по­лигона, места дислокации накры­вало радиоактивное облако. Но к участникам испытаний ядерного оружия они не отнесены. У неко­торых бывших военнослужащих сегодня развивается рак костей – правда, опять же не доказать причинную связь заболевания со службой в армии.

Ясно, что все лица, причастные к испытанию ядерного оружия давали подписку о неразглашении (кто-то на 25, а кто – на 30 лет) и боялись рассказать о том, чем пришлось заниматься, даже родным и близким. Но эти сроки давно прошли… А может, были в советской истории страницы, о которых нельзя вспоминать даже за таким прошествием лет? (Американцы, между прочим, давно уже рассекретили свои планы по ядерному уничтожению Советского Союза, и те советские превентивные меры 50-х-60-х гг. прошлого века выглядят вполне адекватно). Почему даже военные архивы
молчат об учениях министра обороны «Волна» и «Щит»? Почему
сейчас, по прошествии нескольких десятков лет, многие наши
земляки так и не могут доказать свою причастность к ядерным
испытаниям? Известно, что недавно членами областного комитета ветеранов подразделения особого риска стали трое жителей нашей области. Всего трое из тех, кто носил военную форму на
срочной службе в середине прошлого столетия. Но число тех, кто обращается в комитет за содействием, таких вот, как Шевель, для кого по разным причинам «не находится доказа-
тельств», намного больше…

«Не был, сведений не имеется, такого подразделения не существовало, документы отсутствуют, личное дело не найдено…» Таких ответов из различных инстанций накопилось у Леонида Ивановича воз и маленькая тележка.

-Это что же получается, и меня не было?! – в сердцах воскликнул он. – Вы так тогда и назовите свою статью – «Человек, которого нет»!..

Из немногих документов, проливающих свет на истину, есть, в частности, заключение военно-врачебной комиссии Ленинградского военного округа о заболевании Л.И. Шевеля, которое было получено в период военной службы.

Л.И. Шевель полон решимости искать истину дальше. Он попросил откликнуться тех, кто в 1961-62 гг. летал в Тарту на самолетах ТУ-4. Да, конечно, льготы ветерана подразделения особого риска не последнее дело. Тем более что он ведет свою жизнь, мягко говоря, в очень скромном достатке. Но с годами его все больше и больше, как честного русского человека, волнует моральный аспект: пусть его дети, внуки, друзья знают правду. Он не хочет, чтоб это время исчезло из исторической памяти навсегда. Леонид Иванович даже потребовал подвергнуть его испытаниям на детекторе лжи. Но понятно, такие испытания в данном случае законодательством не предусмотрены. Их учитывать никто не будет, если речь пойдет о присвоении статуса. Может быть, придет еще время, и сведения о ядерном противостоянии рассекретят, как рассекретили историю его детства, когда он был связным в партизанском отряде при отчиме – полицае и разведчике. Тогда ведь тоже ему не верили. А сейчас по делу Л.И. Шевеля все же необходимо создать комиссию и признать его заслуги перед Родиной. И чиновникам повнимательнее нужно отнестись к уже собранным документам, которые, хотя и косвенно, подтверждают его участие в боевых вылетах в трудное не только для страны, но и для всего мира время.

* * *

Однажды, разговаривая со своим ровесником, профессором И. Подольным, Леонид Иванович задумался вслух:

-И чего мне так в жизни не повезло!

-Тебе бог жизнь подарил, и ты дожил до таких лет. А ты говоришь…

Олег ЛАРИОНОВ,

г. Вологда

Использованы документы, представленные

Л.И. Шевелем, информация из «Википедии» и

материалов О. Колтаковой, И. Митина, С. Ананьевой

На снимках: в г. Тарту перед ратушей, слева направо радист самолета «ТУ-16» из Белоруссии (фамилия неизвестна); командир огневых установок Л.И. Шевель; Николай Ворошнин, радист «ТУ-16»; штурман-оператор, сбросивший термоядерную бомбу в районе полигона Новая Земля (фамилия неизвестна).

Л.И. Шевель.

просмотров: 914