Кремль послал сигнал элите: Спите спокойно, ваши кошельки никто не тронет
До президентских выборов прогрессивной шкалы НДФЛ можно не ждать
В ближайшие три года власти страны планируют сохранить НДФЛ без изменений. Об этом заявил министр финансов России Антон Силуанов, выступая в комитете Госдумы по бюджету и налогам.
«Мы очень аккуратно всегда относимся к изменению порядка налогообложения в части НДФЛ, и на ближайшие три года, на которые мы рассматриваем бюджет, никаких изменений в этой части мы не планируем», — сказал он.
Вопрос об изменении этого налога у депутатов возник в связи с ростом в последние годы доходов богатейших граждан России. Народные избранники поинтересовались, не планируют ли власти для решения проблемы бедности использовать такой инструмент, как прогрессивная шкала налогообложения. Однако министр признал, что крупные миллиардеры найдут способ уйти от этого, а вот средний класс пострадает.
Примечательно, что не менять НДФЛ власти обещают до президентских выборов, а вот что будет дальше, пока не говорят. Впрочем, обещания не менять различные налоги мы слышали и раньше, однако обещать, как известно, не значит жениться.
О планах власти бороться с бедностью в последние годы заявляют регулярно с высоких трибун, однако доходы граждан продолжают падать.
«Главный наш враг, угроза для стабильного развития, для демографического будущего — это низкие доходы наших граждан, миллионов наших людей», — заявил на встрече с депутатами Государственной Думы нового созыва президент РФ Владимир Путин.
И депутаты услышали. Спикер нового созыва Госдумы Вячеслав Володин пообещал, что парламентарии, которые начинают рассмотрение федерального бюджета, совместно с правительством проработают этот вопрос.
«Наши профильные комитеты должны уже буквально в ближайшее время выработать предложения в развитие поручений президента по этим вопросам», — сказал он.
Профильные комитеты, естественно, поинтересовались у высокопоставленных чиновников, как же они собираются все-таки бороться с бедностью. Ясности, судя по всему, не появилось. А что же НДФЛ? Может, его изменение помочь в решении проблемы?
Советник председателя ЦК КПРФ по экономическим вопросам Любовь Швец считает, что не только по этому налогу, но и по всем остальным направлениям финансово-экономической политики страны видно, чьи интересы защищают властные структуры страны, к каковым она относит и Минфин.
— Во всем мире, за исключением некторых стран, где дети умирают от голода, существует прогрессивная шкала налогообложения. И из этих стран бизнесмены не бегут. В США вообще ограничена возможность убегать от налогов. Только у нас такая варварская финансовая политика. Грабительская! Народ вообще во внимание не берется. Все, что заложено в нынешнем бюджете, является свидетельством правоты моих слов.
Удивляться заявлению Силуанова никак нельзя. Сколько было реальных инициатив, которые должным образом оформлялись и вносились на обсуждение, чтобы ввести дифференцированную шкалу налогообложения. Не просто немного повысить для тех, у кого доходы до миллиона, а ввести прогрессивную шкалу. Например, в скандинавских странах более половины дохода богатых людей уходит в бюджет.
«СП»: — Силуанов сказал, что в ближайшие три года НДФЛ не изменится. Почему такой срок? Через три года уже можно будет что-то менять?
— До выборов президента они стараются не тревожить, дать свою гарантию в устной форме во всеуслышание богатым — вас не будут облагать никаким дополнительным налогом. Достаточно взять бюджет и увидим, что поступления от этого бизнеса не растут, наоборот, снижаются. Вся налоговая система свидетельствует, что в интересах, народа, страны, ее укрепления, чтобы мы могли себя чувствовать достойно, ничего нет.
«СП»: — Когда говорят о дифференцированной шкале, то нередко предлагают не только поднять планку для богатых, но и снизить, и даже отменить налог для тех, у кого низкие доходы.
— Это абсолютно правильно. Какой налог можно брать с человека, который получает 20−25 тысяч в месяц? Сегодня даже 50 тысяч, для человека у которого семья, это ничтожная зарплата при таком росте цен, тарифов и всего остального, а с Нового года существенно повысится налог на квартиры.
Как человек, который с 17 лет учился и всю жизнь занимается экономикой, я считаю, что до 50 тысяч вообще не надо облагать налогом, а налог у тех, кто получает с 250, 500 тысяч, миллионами половину забирать.
«СП»: — Не получится так, что для решения проблемы бедности, о чем постоянно напоминает президент, НДФЛ все-таки изменят и это ударит не столько по богатым, сколько по среднему классу, прежде всего?
— Не ударит. У нас среднего класса как такового нет. Сейчас вообще тенденция в мире на сужение среднего класса. Растет численность тех, кого относят к бедным и очень бедным. Это тенденция неолиберальной политики глобализации, которая привнесла в мировую ситуацию весьма негативные явления социального характера.
Надо с умом строить шкалу, так чтобы она не наносила удар по уровню жизни, а наоборот, пртвлекала участие тех, кто имеет сверхвысокие доходы, в решении социальных проблем, в формировании бюджета через этот налог.
Несколько иной точки зрения придерживается экономист, советник по макроэкономике Гендиректора компании «Открытие Брокер» Сергей Хестанов. По его словам, НДФЛ вносит небольшой вклад в консолидированный бюджет.
— Наивно надеяться, что даже сильное повышение НДФЛ как-то поможет. Во-первых, совершенно нетривиальны последствия этого. Когда вводили плоскую шкалу, это привело к росту поступления в бюджет и «обелению». Если сделать прогрессивную шкалу, которая резко увеличит нагрузку, то государство, скорее всего, соберет меньше налогов.
Кроме того, НДФЛ вносит небольшой вклад в бюджет. Где-то треть доходов бюджета — это поступления от экспорта, около трети — НДС и еще треть — все остальное. Даже если поступления в бюджет от прогрессивного НДФЛ увеличатся, не значит, что это даст значимый эффект.
Есть также опыт других стран, где переборщили с прогрессивной шкалой. У нас, например, в результате знатный мордвин Депардье появился. Даже средняя по налоговой нагрузке страна столкнулась с эмиграцией некоторых высокооплачиваемых инженерных кадров в те же США.
«СП»: — Но если власть призывает к борьбе с бедностью, может, стоит уменьшить налоговую нагрузку на бедных?
— Подобная норма есть. Во многих странах есть понятие «необлагаемого минимума». В Германии доход около 8 тысяч евро в год налогом не облагается. Разумно у нас ввести вычет хотя бы в размере МРОТ.
Налоговая система консервативна, и какие-то резкие новации довольно опасны. У нас повысили соцвзносы для самозанятых — 400 тысяч самозанятых исчезли за несколько месяцев. Кто-то в «тень» перешел, кто-то еще как-то. Для российского рынка труда это заметно. Я бы поосторожничал что-то делать с налогами без очень большой нужды. Исходя из параметров бюджета острой необходимости менять налоговую нагрузку у нас нет.
«СП»: — Но мы ведь не секрет, что доходы граждан падают, бедных стало больше.
— Они и должны падать. У нас с 2014 года, если мерить не в рублях, а твердой валюте, идет падение ВВП. Соответственно, чтобы бюджет балансировался, необходимо регулярно опускать рубль, что и происходит. Естественно, люди это чувствуют.
Около трети потребительской корзины среднего россиянина — это импортные товары. Причем импортная компонента есть даже в отечественных. Например, в российском молоке — оборудование импортное, средства защиты животных импортные и т. п. При двукратном падении рубля с 2014 года это закладывается в цены. В результате люди пропорционально беднеют, даже официально по данным Росстата.
От попытки выбить деньги из не очень большой прослойки людей, которые получают более-менее, проблему 80% населения России не решить. Слишком мало тех, кого можно раскулачить.
Чтобы побороть бедность, нужен экономический рост. Он у нас мизерный. Потенциальный рост, который ЦБ озвучил — 2%, при том, что для развивающихся стран любые темпы роста ниже 3% – это де-факто стагнация.
СвободнаяПресса
Поговорим о реальном состоянии российского здравоохранения и о якобы «прорыве» в части его развития-финансирования на ближайшую трёхлетку. Начнём со стартовых позиций, а именно с ситуации 2018—2019 предковидных годов. В результате оптимизации количество больничных организаций в России сокращено в сравнении с 2000 годом более чем вдвое, больничных коек на 30%, а инфекционных коек более чем на 40%. Наблюдается снижение числа медицинских специалистов.
Показатели смертности граждан в трудоспособном возрасте у мужчин выше в 2,8 раза, а у женщин — в 2,1 раза, чем в странах ЕС. Коэффициент смертности от сердечно-сосудистых заболеваний и внешних причин у нас более чем в два раза выше, чем в странах ЕС. Обеспеченность практикующими врачами в Российской Федерации при большем потоке больных и меньшей плотности населения на 12% ниже, чем в Германии. Затраты на медицинскую науку в доле ВВП в 5 раз меньше, чем в развитых странах.
При этом в Российской Федерации долгие годы государственное финансирование здравоохранения было минимум в 1,5 раза ниже, чем аналогичные расходы в «новых» странах ЕС. По расходам на здравоохранение в доле ВВП Россия отстаёт от развитых стран в два раза, а по расходам на душу населения — в три раза.
Как следствие, в России доля личных расходов населения на здравоохранение (от общих расходов населения и государства) была на 50% выше, чем в странах ЕС. Другими словами, недостаточные государственные расходы на здравоохранение ложатся дополнительным бременем на бюджеты российских семей.
На этом фоне граждан России в первую очередь беспокоят доступность и качество здравоохранения, а медиков — нищенские зарплаты и колоссальные перегрузки.
Ну а теперь к бюджетным проектировкам и собственно «прорыву».
Следует отметить, что рост государственного финансирования здравоохранения в 2019 году был обеспечен за счёт национального проекта «Здравоохранение» (дополнительно было выделено 474 млрд руб.), а в 2020 году — за счёт средств, направленных на борьбу с пандемией (по данным Счётной палаты РФ, дополнительно — 1150 млрд руб.). При этом средства национального проекта «Здравоохранение» предназначались преимущественно для обновления инфраструктуры медицинских организаций и увеличения объёмов медицинской помощи только по одному профилю — «онкология», а дополнительные средства в 2020 году — на оказание медицинской помощи больным с новой коронавирусной инфекцией. Иными словами, в 2019—2020 годах по сравнению с 2018-м реального увеличения объёмов бесплатной медицинской помощи и её финансового обеспечения по большинству классов болезней не произошло.
В 2022 году по сравнению с 2021-м, по прогнозу, государственные расходы на здравоохранение в текущих ценах возрастут только на 3% (127 млрд руб.), в постоянных ценах (с поправкой на инфляцию, 2012 =100%) они сократятся на 1%. За этот же период сократится и доля государственного финансирования в структуре ВВП — с 4,1% до 3,9%.
В 2024 году по сравнению с 2021-м государственные расходы в текущих ценах возрастут на 12%, в реальных ценах сократятся на 1%. За этот же период сократится и доля государственного финансирования в структуре ВВП — с 4,1% до 3,7%. При этом государственные расходы в Российской Федерации сегодня в 1,5 раза ниже в сопоставимых показателях, чем в «новых» странах ЕС, близких к России по уровню экономического развития.
Отсутствие роста и даже сокращение государственных расходов произойдёт на фоне увеличения числа лиц, нуждающихся в оказании бесплатной медицинской помощи: это больные с острой и хронической формой новой коронавирусной инфекции и пациенты, которым медицинская помощь была отложена в предшествующие периоды.
Более того, это произойдёт в условиях нерешённых острейших проблем российского здравоохранения, среди которых — дефицит и низкая оплата труда медицинских кадров (и её различия в субъектах); недостаточное лекарственное обеспечение населения в амбулаторных условиях; недостаточные объёмы бесплатной помощи (высокотехнологичная медицинская помощь, реабилитация, паллиативная помощь); низкие тарифы по оказанию медицинской помощи. Как следствие, острейшие проблемы системы здравоохранения решены не будут, а объёмы бесплатной медицинской помощи по программе государственных гарантий и их финансовое обеспечение сократятся.
Эта ситуация однозначно противоречит задачам, поставленным президентом РФ по выполнению национальных целей — снижению смертности и увеличению ожидаемой продолжительности жизни до 78 лет к 2030 году.
Теперь, собственно, об «успехах» 2020—2021 годов, во многом обусловленных предыдущим развалом системы здравоохранения в стране.
По итогам 2020 года естественная убыль населения составила 688 тыс. человек. 340 тыс. человек — это так называемая дополнительная смертность, вызванная в том числе и дефектами системы организации медицинской помощи. По итогам августа этого года убыль населения уже составила 595 тыс. человек. Таким образом, по предварительным расчётам в 2021 году мы потеряем около миллиона человек. Соответственно, если экстраполировать эту ситуацию в лёгком варианте до 2030 года, страна потеряет 3 млн своих граждан.
Для достижения целевых показателей ожидаемой продолжительности жизни и качественного оказания медицинской помощи необходимо, чтобы государственные расходы на здравоохранение ежегодно росли не менее чем на 8 процентов в постоянных ценах, то есть за минусом инфляции, что составляет дополнительно каждый год приблизительно 500 миллиардов рублей (без учёта средств на лечение пациентов с новой коронавирусной инфекцией). Столько мы должны вкладывать в здравоохранение, чтобы приблизиться по основным показателям к европейским странам.
Эти расходы могут быть предусмотрены за счёт средств ФНБ, объём которых вырастет с 2021 по 2024 год на 9,4 трлн рублей. 2,5 трлн рублей из этих денег планируется потратить на некие инфраструктурные проекты. Мы считаем, что жизнь и здоровье наших граждан — это самое главное и самое ценное, что есть у страны.
Ситуация с ковидной инфекцией сегодня очень серьёзная. Ковидные госпитали переполнены, во многих регионах запасов кислорода хватает на один-два дня максимум. Они работают фактически с колёс, многих лекарственных препаратов просто нет.
Никакого прорыва в ближайшую трёхлетку не будет, более того, будет даже падение (с учётом инфляции) расходов на здравоохранение в условиях множащегося числа больных, на лечение которых требуется больше средств, и увеличивающихся нагрузок на медперсонал.
Я прошу серьёзно отнестись к финансированию здравоохранения. Депутаты Государственной думы своим решением, в том числе принимая бюджет, могут как спасти сотни тысяч наших граждан, так и не спасти, если не сказать по-другому.
Что касается наших позиций по всем трём фондам, мы не будем поддерживать и утверждать исполнение их бюджетов, потому что фактически это продолжение политики урезания социальных расходов.
