Заложники «Северстали»
Интервью с помощником депутата ЗСО, главным борцом за экологию Вологодской области Алексеем Кощеевым
Ю.М.: Алексей, на Ваш взгляд, какие главные экологические проблемы в Череповце?
Алексей Кощеев: Они известны — «Северсталь», ФОСАГРО, Фанерно-мебельный комбинат. Возможно еще некоторые мелкие предприятия, но не настолько масштабно. Они создают определенную экологическую нагрузку выбросами в воздух и в воду. Все это течет и попадает в Волгу, а дальше, движется по всем прилегающим городам. Каждое утро, когда я еду в город, то вижу, что творится над Череповцом. В самом городе не замечаешь, что что-то не так. Эта туча видна только сбоку. И одна из проблем в том, что череповчане лишены возможности знать, чем они дышат.
Если в некоторых городах уже ввели системы мониторинга онлайн, когда можно в любой момент узнать, что находится в атмосфере, то у нас, к сожалению, этого нет.
Видимо есть, что прятать.
Ю.М.: Я заметила, что бывают дни, когда выходишь на улицу и стоит запах сероводорода. Не часто, но бывает.
Алексей Кощеев: Это выбросы с «Северстали», с коксохимического производства. Оттуда сероводородный запах. Крайне неприятный.
Ю.М.: А специальные комиссии обращают на это внимание?
Алексей Кощеев: Периодически люди возмущаются, пишут заявления в Прокуратуру. Там проводят проверку и как правило, ничего не находят. Иногда, когда воздух совсем загрязнен, его исследуют и показывают, что да, было превышение. В этом случае выписывают смешной штраф и на этом все заканчивается. Людей убеждают, что город без «Северстали» умрет и ничего другого, как вдыхать такой воздух, у жителей города не остается. Я с этим доводом не согласен. В Вологде, например, нет предприятий «Северстали», но она как-то живет. Я не призываю, что ее нужно убрать, но давайте вспомним советские времена. Жители получали адекватное возмещение — строили бесплатное жилье, предоставляли бесплатную медицину, бесплатное образование. Это было компенсацией за то, что происходит. Да и в любом случае, во времена Советского Союза проблем с трудоустройством не было. Любой житель Череповца мог уехать в другой город и в течение суток найти работу. Сейчас это невозможно. Как заложники все остаются. При этом вся социальная сфера фактически свернута, хоть и говорят, что Алексей Мордашов меценат, каких поискать, но мост почему-то строится за огромные деньги, кредиты и т.д., а не за счет предприятия.
Ю.М.: У нас в городе сделан роскошный фонтан за счет «Северстали», зато на окраине города — разруха.
Алексей Кощеев: У нас и дома на центральных улицах красят, а по окраинам — доживают. Ну построили этот фонтан. Кому-то стало лучше жить от этого? Я не думаю. Сколько миллионов потратили на это дело? Я понимаю, что тоже надо.
Ю.М.: Вернемся к выбросам. Можно как-то это изменить? Может фильтры более сильные ставить?
Алексей Кощеев: Я так понимаю, проблема на заводе не в фильтрах. Они там есть. Когда люди говорят, что фильтры отключают, на самом деле это не так. Их отключить невозможно. Проблема в другом. Как объясняют сотрудники все той же «Северстали», все эти длинные шлейфы — это последствия нарушения технологии производства. В одном и том же цехе, условно говоря, можно выпустить продукции в два раза больше за единицу времени, но это приводит к повышенному выбросу этой всей пыли и т.д. Фильтры просто не справляются. Все это происходит, естественно, в ночные смены. И, как рассказывают работники «Северстали», люди даже стремятся попасть на ночные смены , потому, что там переработка и повышенные премии. Получается, что жители города, которые работают на «Северстали» осознанно участвуют в этом всем ради повышенной зарплаты и наживы. Но дышать выбросами приходится всем. Если вернуться к теме Советского Союза, то тогда на заводе работала треть населения. Это был моногород, но сейчас на «Северстали» работает намного меньше людей и если кто-то хочет зарабатывать хорошие деньги, остальные должны почему-то мучиться. Но это последствия капиталистического строя, устройства государства нынешнего, когда ради денег все права человека, в том числе на благоприятную окружающую среду, чистый воздух, воду — они даже не десятые по счету.
Ю.М.: Ну а власть все устраивает или не может повлиять на Мордашова?
Алексей Кощеев: Повлиять возможно, но нашим властям, скорее всего, нет. Это проблема сращивания власти с бизнесом. Та самая коррупция, о которой все говорят, но никто не видит. Если бы мэром города был человек, не связанный с заводом и его пост, должность никак не могли бы быть отобраны по желанию владельца завода, то, думаю, обстановка в городе была бы совершенно иной. То же касается более верхнего уровня власти.
Ю.М.: А в идеале, такие предприятия должны строится подальше от жилых районов, где-то на периферии?
Алексей Кощеев: Тут вопрос в санитарно-защитной зоне, которая была сжата чуть ли не до забора. Кстати, у района Новые Углы было даже решение Европейского суда о расселении, но никто не расселяет до сих пор. Опять вопрос упирается в деньги.
Ю.М.: А разве нет нарушения, что жилые дома стоят так близко к заводу?
Алексей Кощеев: Ну нарушение — это как дышло, куда повернул — туда вышло. Нарушение — это когда не соответствует закону. Но законы переписаны в интересах бизнеса. Была бы санитарная зона, как было раньше — многих проблем удалось бы избежать.
Ю.М.: Были случаи, что у людей, живущих рядом с заводом, тяжелые металлы находили.
Алексей Кощеев: Ничего удивительного.
Ю.М.: А ведь люди грибы и ягоды в зоне города собирают
Алексей Кощеев: Это крайняя степень мазохизма, но что остается людям? Почему они собирают? От хорошей жизни или реально есть нечего? Помню, раньше говорили, что нельзя коров пасти у дороги. Там опасные вещества в траве и т.д., так как корова съевшая траву и молоко даст вредное. Помню эту аксиому еще с детских лет.
Ю.М.: Говорят, что опасны даже фрукты, которые продают у дороги.
Алексей Кощеев: Продаются — это ладно. Меня сейчас беспокоит строительство в черте города теплиц на Кирилловском шоссе, в 50 метрах от шестиполосной трассы, где ездят машины и летит свинец из глушителей, и почти под трубами «Северстали». Строят огромный тепличный комплекс. Не знаю кто-как, но я эти помидоры-огурцы есть не буду. Но логика властей, что им кровь из носу нужны какие-то достижения и источники дохода дополнительные. Она просто расходится со здравым смыслом. Был тепличный комплекс «Тоншалово». Что мешало его запустить? Тем более чистая экологическая составляющая. Но задача стоит сделать именно в городе, чтобы здесь галочку поставить. К тому же технология производства овощей не грунтовая, а на каких-то химических бульонах будет.
Ю.М.: Спасибо, Алексей за интересную беседу! Экология — это важно, поскольку касается нашего здоровья.
Беседу вела Юлия Морозова
Фото: Юлия Морозова
История, о который пойдет речь в статье, затянулась на несколько лет и приобрела ярко выраженный семейный характер. Действительно, уникальность происходящего заключается не столько в самом факте мошенничества с железнодорожным тупиком в Грязовце, сколько в персонах, которые оказались в этом замешаны.
Игры на доверии
Но начнем с самого интересного – с приговора. В апреле этого года Грязовецкий районный суд приговорил 35-летнего Никиту Смирнова к 4 годам условно. Осудили его за мошенничество в особо крупном размере.
Сумма – 7 475 100 рублей. Именно столько он получил от своего знакомого – жителя Санкт-Петербурга – на строительство железнодорожного тупика на улице Мира в Грязовце. Зарабатывать деньги в ходе эксплуатации объекта после возведения они собирались вместе. По крайней мере, так думал потерпевший, раз за разом отдавая Смирнову внушительные суммы под расписку.
Финансирование длилось с 2011 по 2015 год. Бизнес-партнер в свою очередь не скупился на фотоотчеты и документы, часть из которых оказалась поддельными. Однако не доверять ему у инвестора причин не было. Еще бы! Ведь Смирнов – зять главы Грязовецкого района Михаила Лупандина. Словом, при такой-то родне производил впечатление самого добросовестного человека. Да и по поводу аренды земель для тупика обещал договориться.
Иллюзии рухнули в июне 2015 года. Когда тупик был построен, Смирнов неожиданно оформил право собственности на объект на аффилированное ему ООО «Мола». Руководителем данной организации является его супруга. А он сам в этой фирме был заместителем директора по производству. Инвестор, как понимаете, остался у разбитого корыта.
В итоге за миллионное хищение Смирнов получил условный срок, штраф в 200 тысяч рублей и обязанность вернуть потерпевшему «награбленное» в полном объеме.
Как зарегистрировать тупик, построенный на чужие деньги?
А теперь осветим пару интересных моментов этого дела. Для регистрации построенного тупика потребовались документы, удостоверяющие право собственности на объект.
Нужно отметить, что возводился тупик не совсем с нуля. Раньше железные пути протяженностью 1,85 километра принадлежали муниципальному районному предприятию «Сельхозхимия», а после приватизации – ОАО «Грязовецагрохим».
Углубляясь в детали, добавим, что реорганизация явно не пошла бывшей «Сельхозхимии» на пользу. Акционерное общество «Грязовецагрохим» оказалось экономически нежизнеспособным, и в 2000 году здесь был введен режим конкурсного производства. По итогам двухлетней процедуры банкротства объекты, состоявшие на балансе предприятия, в том числе и злополучный железнодорожный тупик, были переданы в администрацию Грязовецкого муниципального района.
Отметим, что к 2001 году на дорожном сооружении уже отсутствовали рельсы и шпалы. Остался только песчаный и щебеночный слой.
Почти 12 лет бывшее имущество «Грязовецагрохима» находилось в ведении района. Но в 2014 году некая Стрельцова Т.В. (которая по совместительству является тетей вышеуказанного Смирнова) предъявила в районный орган Росреестра договор, на основании которого она, якобы, приобрела железнодорожный тупик у конкурсного управляющего ОАО «Грязовецагрохим» В.Н. Горячкина еще в 2002 году. Отметим, позже выяснилось, что документ был сфальсифицирован. Никаких других подтверждающих документов у новоявленной хозяйки тупика не было, как не было и объяснений причины многолетней задержки с оформлением давней сделки. Неудивительно, что подразделение Росреестра, а впоследствии и Грязовецкий районный суд признали требования Стрельцовой неправомерными и регистрировать сделку отказались.
Точка? Как бы не так! Для регистрации права собственности нужна была справка из управления по имущественным и земельным отношениям Грязовецкого района. Когда адвокатский запрос о получении сведений о железнодорожном тупике поступил, начальник управления Ольга Коновалова подготовила ответ, который, однако, не устроил отправителей запроса. Тогда они направили письмо уже на имя главы района Михаила Лупандина. Коновалова в это время как раз находилась на больничном. Поэтому необходимую «правильную» справку пришлось готовить второй дочери Лупандина, которая работала в данном управлении, а ее отец этот документ потом подписал.
Семейные узы
На суде Михаил Лупандин отмечал, что Смирнов к нему за помощью не обращался и о деятельности зятя ему ничего не известно. Хотя свидетели утверждали, что судьба «Грязовецагрохима» главного районного начальника очень даже интересовала.
В итоге права собственности были оформлены. Затем Стрельцова внесла данный железнодорожный тупик в качестве уставного капитала в общество с ограниченной ответственностью «Мола». А после этого написала заявление о выходе из ООО. На заседании суда женщина рассказала, что племянник попросил ее стать формально соучредителем двух фирм. Документы она подписывала, но какие именно – не знает.
Что же мы имеем в сухом остатке? Уголовное дело о мошенничестве в особо крупном размере, главным фигурантом которого является зять главы Грязовецкого района. И тупик, который так и остался в собственности ООО «Мола», директором и единственным учредителем которого является Ольга Смирнова – дочь главы района. Она же супруга осужденного Никиты Смирнова. Может быть следственному комитету самое время обратить внимание на такую трогательную заботу Михаила Лупандина о своих близких родственниках?!
